Борис Глебович Галенин
Неизвестный великий князь
 

Отрывок из книги "Пингвины - любимые животные казаков"




Завязка

Попытка унии

Уния. Pro et contra…

Время решений

Третий Рим. Рождение

Русская сказка

Историческое интермеццо: «Поскребите русского…»

Пути земные и небесные

Рим Второй. Закрытие занавеса

Последние годы

Сноски


Скачать в формате Word

Про рождение Москвы и сопутствовавшие ему в мировом масштабе события мы уже сказали. Про Александра Невского и Димитрия Донского даже в наши дни многие слышали. А потому перейдем прямо к событиям века XV. Может быть, самого судьбоносного в истории Руси-России. И уж точно Московской державы. И при этом самого таинственного, поскольку об этой судьбоносности его абсолютно никому неизвестно. Как неизвестно никому про человека, благодаря которому Россию даже сейчас, пусть с оговорками, можно назвать страной православной.

 

В 1425 году на московский престол вступил десятилетний отрок Великий князь Василий II Васильевич – внук Донского героя. Именно на него судьба возложила защиту и, дерзнем сказать, воскрешение Вселенского Православия.

Почти 300 лет (после жизнеутверждающего призыва Евгения III «огнем и мечом» заносить папскую власть на упрямый православный Восток) натиск Запада на нас не останавливался ни на один год.

Однако Восточный фронт оказался совсем не подарком для немецких и прочих цивилизаторов Руси задолго до 1942 года и Сталинградского «котла». Уже за 700 лет до этого, гуляя по апрелю 1242 года, многим известным крестоносцам пришлось без аквалангов ознакомиться с подводным миром Чудского чудесного озера.

Дальше – больше.

Хорошо хоть Польшу в лоно западной цивилизации затянуть удалось. Создать вечную «пятую колонну» на западной границе славянского мира. Самой-то Польше во всей истории от этого лона одни неприятности. Но шляхетский гонор давно все шляхетские извилины затер. Оставил, может, одну. Прямую. И ту пониже спины.

Но, кроме Польши, сплошные обломы. Вот, скажем, генуэзцы. На что шустрые ребята. Никогда своего не упустят. Когда у Мамая была разборка с Москвой, лучших в мире генуэзских копейщиков выставили в поддержку Мамаю на Куликовом поле. Казалось, вместо Судака-Сурожа через неделю всю Москву к рукам приберут. И где те копейщики? Где та пехота? Последних, говорят, уже у Красивой Мечи дорубали ребята Боброка. Еле догнали марафонцев.

И так везде. А в последнее время и татарские сабли все чаще среди русских мечей сверкать стали в рядах московского войска. Так что крестоносный пыл стал сам собой угасать. Это вам не безоружных пруссов в родных болотах топить. А потом в Рим реляции слать о выполнении и перевыполнении.

Видя такую нехватку боевого духа, решил очередной римский папа, так сказать, прибрать к рукам неуемных православных не мытьем, так катаньем. Не мечом, так собором. Базельско-Феррарско- Флорентийским!

Громкое название – для солидности. Чтоб за Вселенский сошел. А иначе эти упертые и слушать не будут. Умного папу звали Евгением IV (1431–1448). Соборное делание было на этот раз для Рима предпочтительнее военного и потому, что на пороге Европы стоял новый грозный враг – турки. Но если положение западной половины бывшей Римской империи было просто угрожаемым, то Второго Рима – Византии – безнадежно.

Зажатый в глухую блокаду османских войск Константинополь напрягал последние силы. Запад намекал на то, что, мол, готов оказать кой-какую военную помощь, но только на условиях подчинения Греческой церкви Ватикану. Причем, как всегда: вечером – деньги утром, может быть, стулья.

 

И не выдержали греки. Не дотерпели. Император Иоанн VIII Палеолог и патриарх Иосиф решились на измену Православию.

Из патриотических, конечно, соображений.

Более того, и свою духовную провинцию – Русь – решили заодно в компанию втянуть. Вместо рязанского святителя Ионы, рекомендованного в русские митрополиты собором русских епископов с согласия Великого князя Московского Василия II, Константинополь поставил в митрополиты всея Руси грека болгарского происхождения – Исидора.

Свой свояка видит издалека. Решившиеся на вероотступничество византийские верхи знали, кого поставить. Именно на Исидора возлагалась задача склонить упрямых русских к участию в лжесоборе. Император знал Исидора еще с тех пор, когда тот в 1433 году в сане игумена ездил в Базель для переговоров о «соединении церквей», которые велись там с начала 1430-х годов.

Тотчас по прибытии в 1437 году в Москву митрополит Исидор стал активно готовиться на «собор» вопреки нежеланию и даже зап- рету Великого князя. Наконец, Василий уступил настойчивости гре- ка, но, отпуская, предупредил строго: «Нового и чуждого не при- носи нам – мы того не примем!»

Исидор перекрестился сразу обеими руками: «Что Вы, Ваш-ство!

Православие или смерть!»

И, поспешно упаковав чемоданы, отбыл в солнечную Италию, прихватив с собой суздальского епископа Авраамия и много других духовных и светских лиц – для солидности, – чтобы не одному све- титься. По дороге подлец службы старался стоять, где мог, не в пра- вославных церквах, а больше в католических.

Указанное соборно-экуменическое мероприятие началось 9 ап- реля 1438 года в славном городе Ферраре, а в дальнейшем переко- чевало во Флоренцию. Почему, точно не скажу.

Может, на микельанджеловского Давида на площади Синьории перед Палаццо Веккио посмотреть делегаты захотели. Хотя по пе- реезде выяснилось, что его в то время, вроде, там не стояло.

А может, просто во Флоренции стены были выше да охрана на- дежнее – чтобы православные не разбежались. Да еще река Арно очень вовремя разлилась. Так и соборовались.

В ход были пущены лесть, уговоры, подкупы, угрозы и прямое давление. Епископ Авраамий за отказ участвовать в деле «слияния церквей» был посажен в темницу и после соответствующих воздей- ствий был принужден к подписи силой. Тверской посол Фома и свя- щенник из Суздаля Симеон, чтобы не участвовать в вероотступниче- стве, сумели тайно бежать.

Остальные приглашенные остались размышлять. А поразмыс- лить было над чем.

 

О духе католичества

Из Православия православным оставили, по сути, лишь обряды и чин богослужения. Нравится вам во время службы пешком стоять – стойте, мы не возражаем. Свобода совести. А мы посидим и посмотрим.

Орган вам еще не нравится. Так это по вашей безрукости и дремучести православной, поскольку сами сделать не можете. Хороший орган только добрый немецкий мейстер сделает. А вы продолжайте козлить на своих клиросах. Рим когда-то гуси спасли, теперь и бывшее православное пение ему не повредит. Лишь бы поминали при этом кого надо в нужных местах.

Так что пешестояние и безорганность нам во Флоренции оставили. Зато забрали из нашего Православия капитально:

– соборность и автокефальность;

– понятие о назначении Церкви;

– о том, кем руководится Церковь, а следовательно, и церковный люд.

Оказывается, вовсе не Святым Духом, посланным Христом от Отца, не Отцом Небесным, а просто папой в Риме. И именно папе нужно верить. Папу надо слушаться, а то – ай-яй-яй! Папу нужно любить всегда и везде.

А вот Христа, по мнению католических богословов, достаточно полюбить один раз каждые пять лет. Хорошо уж, что не уточняется, каким способом. Наиболее же рьяные (или продвинутые) из этих богословов утверждают, что и одного акта любви довольно. Но зато капитального и желательно перед смертью. Чтобы в паки-бытии было, о чем вспомнить.

После таких откровений православные во Флоренции под итальянским солнышком ощутили зябкость, почувствовав себя как в темном переулке зимой, когда после безобидного «дай прикурить!» изымаются шуба, сапоги, шапка, а про такие мелочи, как часы и кошелек, на морозе просто забываешь.

Но посланцы Рима не дремали. Увидев тревожную растерянность в глазах православных, немедленно решили утешить их ценными подарками. Даже, скорее, дарами – дарами духа. Римского духа, разумеется.

К оным дарам духа они, естественно, отнесли, в первую очередь, «Filiоque», то есть понятие об исхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына.

Вполне возможно, что исходно «Filioque» было принято в Риме по римско-латинской самоуверенности. Слова «Сынами Божиими нарекутся» римское юридическое мышление восприняло как возможность не уподобиться Христу, а сравняться с Ним. Может быть, даже превзойти Его. Поэтому они отстаивали и отстаивают право быть источником Святого Духа для Сына Божия, для сынов человеческих и в конечном итоге для себя лично.

Папа потому и безгрешен, что, считаясь сыном Божьим, является наряду с Христом источником Святого Духа. При этом упускается из виду, что если даже он и сын, то только по усыновлению. А это, согласитесь, делает его несколько отличным от Сына Единородного! Кроме того, надежда на папу – это надежда всего лишь на человека. А из Святого Писания известно, что «Проклят всяк, надеющийся на человеков!». Этому греху и название есть: «человеконадеяние». Нелицемерному православному очевидно, что эти «духовные искания» латинства если не упраздняют вовсе, то ощутимо умаляют значение Христа для человека, для человеческого спасения.

Но мало этого! Раздача папских «слонов» православным отнюдь не закончилась догматом «Filioque» c очевидными следствиями, из него проистекающими. Возможность спасения человеческой души, помимо искупляющих страданий Христа, гармонично дополняется в католицизме догматом о непорочном зачатии Девы Марии. Догмат этот, как и догмат о папской непогрешимости, уже тогда был введен в практику Римской церкви, хотя свое юридическое оформление оба догмата получили много позже.

Любой православный человек, узнав, что имеется в виду под словами «непорочное зачатие Девы Марии», на время и дар речи теряет. А узнает он, что «непорочное зачатие» относится не к зачатию Девой Марией Христа по наитию Святого Духа, а к зачатию самой Девы Марии ее благочестивыми родителями. Зачатие это было настолько непорочным, что Дева Мария родилась и пребывала чуждой греху. Даже первородному. Не имела нужды в Спасении и Спасителе.

Некоторые православные, справившись с начальным потрясением, стали, как и их новые западные братья, находить в открывшейся им новой точке зрения большие удобства. Можно сказать выгоды. Ведь это что ж получается? Это ведь всякий, кому повезет с благочестивыми родителями, вовсе не будет нуждаться в Христовом искуплении!

Так что, не сомневаясь, хватайте дары, граждане православные! Братья, так сказать, и сестры. Верное дело. Не прогадаете. Чем по пустыням бегать да душу спасать, подбором правильных мам и пап озаботьтесь. Лучше римских.

Ну, а кому и этого мало, и на благочестивых родителей надежды нет, тому следует родителей искать богатых или самому в этом мире ушами не хлопать, поскольку был и третий дар римских волхвов закосневшему Востоку. Окончательно и бесповоротно снимающий все вопросы спасения души христианской. И назывался этот дар «Такса апостольской канцелярии».

Дар содержал полный текст руководства, как грехи за деньги отпускать. Письменно и с печатью. Бумага такая отдельно взятая – индульгенцией называется. А все руководство и есть «Такса апостольской канцелярии».

Утверждена она была еще в понтификат Иоанна XXII (1316–1334). Ну это вообще не документ, а песня. По уму, из-за него одного стоило унию подписать. С оным творением изощренного и при этом ясного латинского ума истинный служитель Божий без куска хлеба с маслом, ветчиной, сыром и даже икрой белужьей не останется ни в пустыне, ни в тундре, ни перед вторым пришествием. Да вот извольте убедиться сами.

Грехи по таксе: «Священник, лишивший девственности девушку, уплачивает 2 ливра 8 су».

Вполне по-божески. Меньше 50 копеек серебром времен последнего царствования. Такие траты мог позволить себе и небогатый сельский кюре. Девственность и прочее там целомудрие, как видим, ценились недорого. Во всяком случае в клерикальных кругах.

Правда, это был самый дешевый и доступный из грехов плоти, да и то для духовного сословия. За привычку к иным приходилось раскошеливаться. Особенно мирянам. Перечислим некоторые в порядке возрастания таксы: «Отпущение за прелюбодеяние, совершенное мирянами, стоит 27 ливров. За кровосмешение добавить 4 ливра».

Непонятно, что так круто взялись за мирян? Дешевле корову купить. Иль козу. Хорошо, хоть за кровосмешение особо не драли. Клирикам, впрочем, тоже не все задарма было: «Клирик, виновный в плотском грехе с монахинями, племянницами или крестными дочерьми, получает отпущение за 67 ливров 12 су».

Интересно все же: 67 ливров 12 су – это если сразу с тремя указанными категориями всерьез и надолго? Или вообще имеется в виду, что честный человек, скажем, в предсмертной исповеди и душу старается очистить, и родной Римский престол хоть 67 ливрами спонсировать. И 12 су. Очень выгодная статья. Так что думайте, православные. Решайте. Своя ряса, она ближе к телу.

«Священник, желающий получить разрешение на сожительство с родственницей, уплачивает 76 ливров 1 су».

В последнем пункте ясно видна духовная забота о заблудшей душе. Сумма немалая. Есть время одуматься. Или, плюнув на все и ударившись во все тяжкие с дочками, племянницами и монашками, заплатить на круг почти на два рубля меньше. Как-нибудь в преклонном возрасте. Когда уже особо и тянуть не будет. Чтобы лишний раз деньги не тратить. Верно говорят: опт – он выгодней!

«Женщина, желающая приобрести отпущение и в то же время продолжать греховные сношения, платит 87 ливров 3 су. Если в подобном преступлении повинен муж, то такса сия распространяется и на него».

Как видим, полное равноправие. Никакого неравенства полов. Хотя с баб следовало бы взыскивать больше – все же хранительницы очага. А тут – сплошная сексуальная революция! И вот, кстати: «Монахиня, неоднократно грешившая в своем монастыре, а также за пределами его, и пожелавшая стать аббатисой, уплачивает штраф в размере 131 ливра 15 су».

Сумма немалая, но и должность неплохая. Дальше разве что в папессы. Бают, бывали и такие.

«Клирик, желающий получить отпущение за противоестественное распутство, платит 219 ливров 15 су».

А нежелающий, значит, сохраняет свои денежки при себе. И то ведь – деньги не малые!

Чтобы пресечь поползновения новоявленных Петров Клюнийских по устрожению дисциплины или по крайней мере заставить их заранее обдумать последствия, «Такса апостольской канцелярии» содержит предусмотрительный пункт: «Если монастырь намерен изменить дисциплину, дабы установить более строгий режим, он вносит в казну 146 ливров и 5 су».

Вот так вам ревнители благочестия!

Однако нельзя же весь спектр грехов человеческих втиснуть в койку. Хотя бы и широкую. У человека могут быть и иные потребности. Идеалы, наконец. О них-то в папской канцелярии подумали? О душе католической и чаяниях ее озаботились? А то ненароком – не по скупости, а по забывчивости – не выкупишь какой грех, не то, что в рай, в чистилище не попадешь.

Не волнуйтесь, граждане! Все предусмотрено. Вы и грех-то такой придумать не успеете, как на него разрешение уже готово. Платите, и откроют вам! Вот примеры: «Отпущение и гарантия против преследования за такие преступления, как грабеж, кража, поджог, обходятся виновникам в 15 ливров 4 су».

Ну это просто человеколюбиво. Что называется, грабь – не хочу! А ведь марксисты-ленинцы себе пытались инициативу приписать, что именно они уголовников социально близкими считать стали. Чужую славу, вишь, пытались похитить. Или поделить – согласно своему учению.

«Клирик, который не в состоянии уплатить свои долги и хочет избежать преследования кредиторов, должен заплатить в канцелярию 17 ливров 3 су, и долг его будет прощен».

Недорого. Как, интересно, кредиторы реагировали? Все же Римская церковь была мощная организация. Своих «крышевала».

«За нанесенное жене увечье муж вносит в канцелярию 3 ливра 4 су. Если муж убил жену, он уплачивает 17 ливров 15 су. Если убийство совершено с целью вступить в брак вторично – 32 ливра 9 су».

Как видим по расценкам, покалечить жену считалось на просвещенном Западе почти богоугодным делом. Прибить совсем, конечно, дороже, но тоже вполне доступно. Налево сходить, как мы помним, дороже стоит.

«За убийство брата, сестры, отца или матери – 17 ливров 4 су». Вот это по-христиански! Родственники ведь бывают так утомительны! Любопытно, а почем тещи шли? Ведь, действительно, не в деньгах счастье.

«За убийство епископа или прелата – 131 ливр 14 су».

Тут задумаешься. Все же почти трехнедельная зарплата рабочего при царизме. Некоторые, небось, пропить предпочтут. В канцелярии у папы Иоанна XXII думали, видно, аналогично. И решили не зарываться: «Если убийца убил несколько священников в разное время, то он уплачивает 137 ливров 6 су за первого и половину цены за каждого последующего».

Ну это еще туда-сюда. Вот с «разным временем» непонятно. Полчаса, час, сутки, месяц? Строго говоря, единовременно – это разве при взрыве каком. А так время всегда разное. Свойство у него такое. Пойдем далее.

«Еретик, обратившийся снова в католическую веру, уплачивает за отпущение 269 ливров».

Вот с еретиков драли крепко. Хотя, если разобраться, за удовольствие вернуться в лоно такой чадолюбивой организации и 54 николаевских рубля не жаль. Зато сразу удобств сколько! Не помелочись, внеси вместо 54 сотню с червонцем. В ливрах меньше 540 будет. И после обращения, не отходя от кассы, сразу можешь принимающего тебя в лоно епископа с двумя самыми противными на рожу прелатами грохнуть. И никаких дополнительных неприятностей тебе, что характерно, не будет. За все уплочено!

А вот что представляется вопиюще несправедливым с точки зрения не только любого суда, но даже Особого Совещания времен «культа личности», так это взносы с детей казненных: «Сын сожженного или казненного еретика получает отпущение, уплатив 218 ливров 16 су».

Ведь сын-то за отца не отвечает. С другой стороны, папе виднее. Тем более для особо эмоциональных, отцелюбивых и вдобавок прикопавших на черный день часть отцова имущества сыновей всегда оставалась та же возможность «разрядки» по вышеприведенной схеме: первого инквизитора за полную стоимость, а оставшуюся часть местной конгрегации за половину. Доносчики из мирян, наверное, не дороже брата-сестры пойдут. Значит, вообще по 17 ливров 4 су каждый.

А если у ребенка натура окажется неуемная и расходы соответственно вырастут непомерно, так после первого или уж в крайнем случае второго десятка выведенных «в расход» героев пыточных подземелий и местных гражданских активистов, радеющих за чистоту веры, наверняка о дополнительной скидке можно договориться.

Сами смекайте: с одной стороны, живые деньги, а с другой – обычные инквизиторы, коих как грязи. Новых, што ль, найти трудно? Только свистни. Про любителей ябед и говорить нечего. Их во все времена – на фунт по шесть. А наличные деньги – дороги. Это еще незабвенный Атос д‘Артаньяну внушал.

Не ясно, чего Тилль Уленшпигель по такому простому пути не пошел? Хотя фламандцы, они известные скопидомы. Им проще в морские гёзы податься, чем трудовым таллером с апостольской канцелярией поделиться. Вот откуда хвосты и рога с копытами всех ересей лютеровских растут. Заразы этой протестантской. От скупости да бережливости буржуйской. А, казалось бы, чего лучше? Заплатил – и рубай. На сколько в чеке указано.

Нет, что ни говорите, «Такса апостольской канцелярии» – изумительная штучка! Петр Ионыч, небось, ключи от Рая уронил, ознакомившись с такими шалостями своего римского наместничка. А уж «новые русские» наши да чиновники неподкупные с олигархами и иными социально близкими, наверное, и 10% от честно заработанных бабок не пожалели бы тому, кто такую «Таксу» вместо уголовного бы кодекса ввел. На одних адвокатах бы сколько съэкономили! Подумать страшно!

Ведь, говоря современным языком, «Таксой» производилась 100% предоплата безответственности и безнаказанности за любые преступления. Да еще оптовым покупателям скидки предоставлялись. Например, серийным убийцам духовных лиц!

Одно плохо.

Качество товара – индульгенций – гарантировалось солидным коммерческим предприятием – католической церковью. Против этого, само собой, возражений никаких нет. Но вот зато проданный товар возврату и обмену не подлежал. Грех на грех не поменяешь. Плати по новой.

Скажем, раздумал ты епископа убивать. Бывает. Так тебе за эти деньги кучу малолеток можно было бы растлить. И еще бы на выпить-закусить осталось. Ан нет. Плати снова. Просто шкуру дерут с кающегося человека! Сплошные товарно-денежные отношения.

Никакого снисхождения христианского!

В связи с этим вызывает недоумение, искреннее или наигранное возмущение представителей западных конфессий, именующих себя по сохранившейся традиции христианами, что в Конституцию Евросоюза не включен пункт, свидетельствующий о христинских основах европейской цивилизации. Помилуйте! Конечно, духом Нагорной Проповеди в Конституции не пахнет. Да и откуда бы взяться? Но в остальном она вся пронизана миазмами именно западноевропейского «христианского» духа. Духа «Таксы апостольской канцелярии»!

 

Но мы увлеклись. Члены Ферраро-Флорентийского соборного совещания не глупей нас с вами, читатель, были. И разумные доводы, подкрепленные предложениями, от которых если и не невозможно, то тяжело отказаться, не хуже нас понимали.

Тем более за понятливость предлагались: кардинальские мантии сразу, легатские звания – по мере необходимости, королевские титулы вместо княжеских. Это если княжество хорошее и человечек полезный. Военная помощь объединенной Европы грекам против турок. Если греки папу как родного помянут. И непонятливым подскажут. Так что высоким собравшимся во Флоренции было над чем поразмышлять.

Наконец, недоброй памяти 6 июля 1439 года под совместным давлением Рима, Константинопольского патриарха и императора почти все православные восточные епископы согласились на унию. Соборные постановления отказался подписать святой Марк Эфесский – исповедник. Настоящий был человек. Достаточно сказать, что, когда о позиции святого Марка узнал папа Евгений, он сказал: «Без подписи Марка Эфесского можно считать, что мы ничего не достигли!» Сказал это папа, правда, в тесном кругу. Скорее, раздражение выплеснул. А налицо успех был грандиозен.

Великая духовная катастрофа, подобная светопреставлению совершилась.

Православие как самостоятельная конфессия, казалось, перестало существовать. Византию подмяли. Остальные восточные патриархии тоже. Дело оставалось за малым. Как примут решения собора в последнем сохраняющем независимость Православном государстве – Москве?

 

О духе России

В отличие от святого Марка митрополит Исидор был ревностнейшим сторонником унии и призывал «душою и телом соединиться с латинами». За оказанные услуги ренегат явился в 1441 году в Москву в звании папского легата для всех «северных стран» и в сане римского кардинала. Круче могли быть только яйца!

В успехе своей миссии Исидор не сомневался. Тем более дело, по всем понятиям римского и прочего международного права, было сделано чисто. Комар носа не подточит.

На руках у Исидора было определение Вселенского собора, скрепленное подписями практически всех виднейших иерархов Востока и самого Константинопольского патриарха – формально высшего главы Русской церкви.

Рассчитывая на русскую «темноту» и такую же «необразованность», Исидор решил сразу взять русского быка за рога или, может, как было принято тогда на Руси среди любителей экстремального спорта, «русского медведя за уши». Ведь русскую простоту и смирение как сотни лет до Исидора, так и многие сотни лет спустя принимают чудаки за непросвещенность и чуть ли не за глупость.

Вознося в молитвах на первой же литургии в Успенском соборе Московского Кремля имя папы Евгения, а по окончании службы зачитав с амвона определения Флорентийского «съезда», Исидор был убежден, что законная «упаковка» решений и привычка к церковной дисциплине гарантируют стопроцентный успех католического наезда на Православие.

По всем человеческим представлениям Православию как явлению мирового масштаба наступил конец. Весь Православный Восток был в руках магометан. Последняя цитадель Православия – Константинополь в лице императора и патриарха – пала в руки злейшего врага Православия – папского Рима.

Отступничество было подтверждено и представителями других восточных патриархов. В этих условиях и бескомпромиссная позиция Святого Марка Эфесского могла остаться гласом вопиющего в пустыне.

Во Вселенной оставалось последнее независимое Православное государство – Великое княжество Московское. Но похоже было, пробил и его час.

До сего дня как-то не осознается, что приход Антихриста мог свершиться еще 600 лет назад. Все мировые линии борьбы за истину Христовой веры сошлись в тот час на литургии в Успенском соборе Московского Кремля.

Казалось, что Православие, а значит Христианство, как мировая религия погибло. Осталось заколотить в его гроб последний гвоздь. И помнилось сначала кардиналу-митрополиту, что так оно и есть.

Замежевались присутствовавшие епископы, и «вся князи умолчаша и бояре и иные мнози». Как в былинах при явлении какого-нибудь

«идолища поганого»: «Старший хоронится за среднего, средний за младшего, а младший и вовсе под стол лезет».

Вдруг в наступившей мертвой тишине собора раздался негодующий голос 26-летнего Великого князя – ревнителя Православия и глубокого знатока Канонов.

Шагнув стремительно к попятившемуся от него Исидору, Василий кинул ему в лицо обличение в ереси и прелести, назвал его «ересным прелестником», «лютым волком», лжепастырем и губителем душ. И Риму в лице свлего легата, кардинала и прочая и прочая пришлось убедиться, что русское сердце благоговейного чтит полноту живой Веры в Бога Живаго, а не пресловутую «восточную обрядность», которой будет соблазнять православных и сам Антихрист в последние времена, и, уж тем более, не бездушное послушание.

Внук двух действительно Великих князей: русского – Димитрия Донского и литовского – Витовта, Василий II доказал «urbi и orbi» (городу и миру), что русская Православная вера пока не обладает лаодикийскими свойствами. Не тепло-хладна!

Лжемитрополита велено было заточить в Чудов монастырь.

«Блицкриг» на Москву в лето 1441 года не удался.

Москва 1441 года в лице свего Великого князя великолепно поняла, что покорение души народа предваряет покорение страны. И этой московской закваски русскому народу хватило надолго.

Представляется несомненным, что именно миг обличения Великим князем Московским униатского митрополита и является истинной датой явления на Земле Третьего Рима. Нового Царь-града – Москвы.

И если в Первом Риме Православие зародилось, то в Риме Третьем оно было воскрешено на собственных похоронах Промыслом Божиим и Русским Великим князем. Когда уже никто из иерархов не смел сказать слово в его защиту.

Не мирское дело судить и рядить, кто стоит чего в Царствии Небесном. Но автору как простому русскому православному человеку с непредвзятым взглядом на историю церкви представляется очевидным, что среди светских светочей вселенного Православия фигура князя Василия II Васильевича стоит в одном ряду с Константином Великим и Владимиром Святым.

Великий князь велел немедленно собрать собор русского духовенства для рассмотрения Флорентийской соборной грамоты. Определение было признано незаконным.

Из-под ареста Исидор вскоре бежал в Рим. Скорее всего, побег был попущен. Делать из Исидора «мученика за идею» было нелепо. А вот что важно. В том же 1441 году рязанский епископ Иона, отвергнутый в свое время Константинополем, был возведен в митрополиты всея Руси собором русских епископов. Вековая зависимость Русской церкви от Константинополя, вдобавок захваченного униатами, оказалась поколебленной еще до окончательного падения Великого города в 1453 году.

Россия в лице своего Великого князя перехватила факел истинной веры из рук падающего гиганта. Произошел решающий переломный момент в самосознании Русской церкви, русского народа и Русского государства.

Москва стала Третьим Римом, Московское княжество – Святой Русью, а ее Великий князь – царем всего Православия.

Калибр народа узнается по его национальной мечте и претензии. Малому в голову не придет мечта о великом.

В 1441 году родилось самосознание великого народа. Установился высший смысл его существования. Отныне он заключался в максимальном накоплении сил русской государственности и культуры не для зоологического потребления и размножения, а ради служения Царству Божию и правде Его, и не самочинно, а по особому избранию Божию.

 

А то, что Великий князь Василий выразил именно народное мнение, публично обличив лжепастыря, доказало все его последующее правление, похожее на сказку, временами страшную, но со счастливым концом.

К сожалению, и в ту пору на Руси были измененники. Притом в ближайшем княжеском окружении. Близкие, так сказать, родственнички. Конечно, в сравнении с числом изменников нынешних множество их было, как сказали бы математики, «меры нуль». Но все-таки они были.

Наиболее активным из них оказался кузен Василия Дмитрий, по прозвищу Шемяка, за большое умение блюсти правосудие. До сих пор на слуху выражение «Шемякин суд». Сначала воду мутил в междуусобицах его папа Юрий – дядя Великого князя, но, приблизившись к пенсионному возрасту, передал это неблаговидное дело по наследству сыну.

Для начала Шемяка подставил Великого князя в сражении с изгнанным из Орды князем Улуг-Магомедом, которого сам и подбил на войну с Москвой. Проявив доверчивость и понадеявшись на обещанные Шемякой полки, Великий князь был захвачен в 1445 году в плен сыновьями Улуг-Магомеда царевичами Махмутеком и Якубом.

Вначале те растерялись, захватив столь знатного пленника. А потом, по совету того же Шемяки, запросили за Великого князя выкуп в 200 000 рублей. Такой выкуп в принципе выплачен быть не мог. В казне Московского княжества не было и десятой части такой суммы.

Чтобы читатель мог как-нибудь сориентироваться в масштабах выкупа, уточним, что 200 000 рублей 1445 года соответствуют примерно 20 млн золотых рублей 1901 года, или 7 млрд долларов 2001 года. В 1901 году на эти деньги можно было бы построить пару эскадренных броненосцев, которых так не хватало русскому имперскому флоту в надвигающейся войне с Японией, а в 2001 году – несколько ядерных стратегических авианосцев. Суммы чувствительные для бюджета мировых империй и сверхдержав.

Добавочной иллюстрацией чудовищности запрошенного выкупа может послужить то, что 23 млн рублей времен Николая II соответствовали 452 квинтам золота времен Юстиниана I – периода величайшего расцвета Византийской империи, что равнялось примерно годовому доходу с богатейшей провинции империи – Египта. 452 квинтам золота соответствовала, кстати, стоимость строительства первой очереди великого храма Святой Софии. Действительно величайшего и богатейшего храма тогдашней ойкумены.

И вот эту сумму предлагалось взыскать с маленького, затерянного в непролазных лесах междуречья Оки и Волги русского княжества после 200-летнего ордынского ига.

Чтобы выкупить своего князя, русским московским людям – от богатейшего боярина и купца до крестьянина-однолошадника – следовало отдать все.

Сумма выкупа была собрана до копеечки в том же 1445 году. И хоть говорят, что чуть не половину внесли купцы Строгановы – были уже тогда на Руси свои православные миллионеры, но и все остальные приняли горячее участие. Ничего не жаль было русскому человеку за своего надежу-Государя. Православного князя.

Уплаченная сумма выкупа и, главное, способ его сбора произвели на Улуг-Мухаммеда, его сыновей и широкие воинские татарские массы такое впечатление, что оные массы, толкаясь и отпихивая друг друга, кинулись на службу тому самому выкупленному Великому князю Московскому, в котором некоторые уже провидели Белого царя.

 

Большинство кинувшихся, не мешкая, тут же принимали Православие, то есть становились русскими. Именно из этих татарских масс вышли 92 княжеских, 50 боярских, 13 графских и более 300 древних дворянских родов Московского царства и Российской империи.

Разумеется, были уже и ранее на Руси верные и преданные роды татаро-монгольских корней. Начиная со времен самого Батыя – прямые потомки великого хана Чингиза. В святцы Русской православной церкви внесен племянник Батыя – святой Петр Ордынский. Правосланым стал сын и наследник Батыя царевич Сартак – побратим святого князя Александра Невского. Если бы не убийство Сартака соперниками в борьбе за власть, уже в середине XIII века на престол Золотой Орды сел бы православный царь. И глядишь – Российская империя возникла бы на полтысячелетия раньше. Прямо в духе «новой хронологии»!

Но массовый переход начался после событий 1445 года. Именно тогда Василий II создал, например, Касимовское царство в Мещерском крае из покорившихся ему татар, сыгравшее важную роль в защите русских рубежей.

Назовем здесь навскидку несколько самых известных фамилий, составивших в веках славу России и происходящих из знатных татарских родов.

Из военных – «больших» воевод Дмитрия Донского: князя Юрия Мещерского и боярина Андрея Серкизова, героически сложивших головы на Куликовом поле. Воеводу Тургенева, защищавшего Астрахань от разинских банд. Первого русского генерал-адмирала Ф.М. Апраксина. Без лести преданного, верного слугу русских императоров, одного из многочисленных оболганных нашей лжеисторией русских героев – генерала от артиллерии Аракчеева. Героев 1812 года Ермолова, Дохтурова и Дениса Давыдова. Героя первой обороны Севастополя генерала Хрулева. Адмиралов Матюшкина, Мордвинова, Епанчина и Бирилева. Командующего гвардейской кавалерией в феврале 1917 года генерала Хана Нахичеванского, вместе с графом Келлером оставшегося верным Государю Николаю II.

Расстрелянного потом за свою верность большевиками.

Из государственных деятелей – Адашевых, Бегичевых, Висковатых, Кочубеев, Нарышкиных, Ростопчиных, Строгановых, Уваровых. Русскую науку и культуру прославили потомки татар великие русские ученые Менделеев, Мечников, Павлов и Тимирязев. Историки Кантемир и Карамзин. Знаменитые исследователи Севера Челюскин и Чириков.

С детства все помнят имена Державина и Дениса Давыдова, Радищева и Загоскина, Достоевского и Тургенева (потомка, кстати, астраханского воеводы), а также Чаадаева, Языкова, Куприна, Булгакова и Замятина.

От мурзы Батура, выехавшего из Золотой Орды в XV веке, происходит, быть может крупнейший, русский мыслитель Константин Леонтьев.

В числе «звезд» первой величины на небосводе русского исусства можно назвать балерин Анну Павлову и Галину Уланову, артистов Каратыгина и Ермолову, композиторов Скрябина и Танеева, создателя любимой народом картины «Утро в сосновом лесу» художника Шишкина.

Отметим, что татары дали России двух царей – Бориса и Федора Годуновых. А также пять цариц:

– Соломонию Сабурову – первую жену Василия III;

– Елену Глинскую – его вторую жену, дальнюю родственницу известного Мамая и мать Ивана Грозного;

– Ирину Годунову – сестру Бориса и жену Федора Иоанновича;

– Наталью Нарышкину – вторую жену Алексея Михайловича и мать Петра I;

– Марфу Апраксину – жену царя Федора Алексеевича.

Из рода Сабуровых была и жена царевича Ивана, сына Ивана Грозного.

Простым же русским родам, ведущим родословную от простых ордынских рубак, нашедших свою любовь и Отечество на Руси, история и учета не ведет. Так что – «поскребите русского…».

 

К сожалению, Василий II после выкупа из плена проявил столь типичное для русских православных владык и непозволительное для главы государства милосердие, простив и на этот раз подставившего его Шемяку. Результатом было то, что, воспользовавшись очередным «нестроеньем» и поддержкой новгородцев, традиционно выступавших против усиления Москвы, Шемяка перехватил Василия Васильевича во время поездки на богомолье в Троицкий монастырь и ослепил. После чего тот был сослан в Углич, а Шемяка с новгородской поддержкой чуть не утвердился в Москве.

Но и у ослепленного Великого князя, вошедшего с тех пор в историю под именем Темного, друзей было много больше, чем у самозванца Шемяки. И среди самых верных друзей были татарские царевичи Касим и Якуб, один из которых захватил его год назад в плен. Однозначно за Великого князя были митрополит Иона и многие бояре. Да и простые посадские люди, как мы уже видели, были на его стороне. Дмитрий Шемяка не осмелился расправиться с ослепленным пленником.

В 1447 году во время очередного богомолья в Кириллово-Белозерском монастыре сторонникам Василия II удалость устроить его побег в союзную Тверь, а затем последовало его триумфальное возвращение в Москву.

Спасителю Вселенского Православия суждено было провести остаток своего поистине великого княжения в темноте, во мраке. Но это был тот мрак, о котором говорят Святые Отцы, который на пути к Богу предшествует свету истинному. Тот мрак, который позволяет видеть окружающее яснее, чем при ярком освещении.

И в своих земных делах Темный князь стал будто зорче, а рука стала тверже. Всего три года ушло, чтобы на долгое время покончить с усобицей на Русской земле. В 1450 году Шемяка был выбит из своей вотчины – Галича – и бежал к союзникам в Новгород. Но там вскоре скончался при невыясненных обстоятельствах. Поделом шельме.

На эти же годы, кстати, пришлось начало операции «Горшечник». События не позволяли медлить.

 

29 мая 1453 года произошло давно предвидимое, но все равно трагичное для православного сердца событие. После 2-месячной осады 300-тысячным турецким войском, преданный, как и следовало ожидать, папским Римом и прочими западными союзниками, пал Второй Рим – Константинополь. На его стенах героически погиб его последний император Константин XI Палеолог.

Наследовав Иоанну VIII, Константин вначале отверг унию, но в 1452 году, поддавшись человеческой слабости и папским обещаниям, формально восстановил ее. Мир его душе. Он был храбрый воин и до последнего вздоха с мечом в руках противостоял мусульманским полчищам. С ничтожными силами. Один против сотен.

И все же приходят на память слова Тараса Бульбы: «Что сынку? Помогли тебе твои ляхи?». Никто из западных государей и не подумал спасать гибнущую Византию.

Грозная когда-то византийская армия практически перестала существовать как боевая сила. Служить и, тем более, воевать никто не хотел.

А большинство граждан многосоттысячного Константинополя предпочли смерть от кинжала разъяренных победителей у домашних очагов честной гибели в бою. Добровольцев среди них не нашлось и пяти тысяч.

К этой горстке храбрецов присоединились две или три тысячи добровольцев из Италии, приведенных генуэзским витязем Джиованни Джустиниане. Что-то дала личная гвардия императора.

Исторической справедливости ради следует отметить, что все ребята были в отбор и сделали все, что умели и могли. Достаточно сказать, что пока они могли держать оружие в руках, Царьград держался. Против 300-тысячного закаленного в боях войска Мехмета II, поддержанного с моря флотом из 420 боевых кораблей. С 6 апреля по 29 мая 1453 года.

А остальные двести с лишним тысяч столичных граждан – противников обязательной и, уж конечно, добровольной воинской службы – отсиживались по домам, пламенно молились по церквам, чтобы Господь сотворил чудо без какого-либо их участия. В свободное от домашних дел и молитв время путались под ногами у защитников. За два дня до гибели города, в ночь с 26 на 27 мая, «бысть знамение страшно во граде». В окнах куполов великого храма Святой Софии – Премудрости Божией явился яркий свет, вышедший затем наружу и охвативший все купола. Затем он собрался над ними воедино и стал подниматься в небо. Небо отверзлось, приняло в себя свет, изошедший из храма, и вновь затворилось.

Это видели все. И правильно поняли. Патриарх Анастасий, наутро явившись к царю Константину, сказал: «Неизреченный свет отошедший от нас, знаменует, что милость Божия и щедроты Его от града сего и от нас отходят. Предаст Господь град сий врагам нашим грех ради наших!»

Пало, пало великое Православное царство! Жертвой сделалось слабости веры его правителей и слабодушия граждан!

В ночь на 29 мая после длительной артподготовки многотысячные отряды турок сквозь проломы в городской стене ворвались в город. Последние защитники со своим вождем пали с оружием в руках. Раненых добивали. Остальные граждане были перерезаны сгоряча у «мирных» очагов или обращены в рабство.

Искренне надеюсь, что среди них оказались местные демократы и прочие ревнители прав и общечеловеческих ценностей!

На Святой Софии вместо креста заблистал полумесяц. Место Третьего Рима стало окончательно вакантным.

Вот что писал русский летописец о падении Константинополя и причинах сего:

«Как конь без узды, так царство без сильной и грозной власти. Вельможи в Царьграде теснили народ, богатели от слез и крови христианской. Не было в судах правды, а в сердцах – мужества. Воины щеголяли, красовались одеждой своей, да в бою не крепко стояли. Господь казнил недостойных, наслал на них Магомета. И не осталось теперь ни одного Православного Царства, кроме Русского».

Меняются времена, исторические обстоятельства и условия, развиваются науки и технологии. Неизменным остается только Бог. И Его отношение к предателям Благочестия за истекшие века не изменилось.

Это так. На всякий случай. Для памяти.

 

В лето 1453-е Московскому князю Василию Васильевичу Темному пришлось окончательно принять на плечи свои хранение Православия, а значит, Вселенной!

За внешнеполитическими операциями Василий II не забывал и внутрирусские дела. И на них было явно благоволение Господне.

Зимой 1456 года настал черед непокорных вечников. Пришлось платить по счетам за поддержку Шемяки. Василий Темный, подкрепив войско татарскими отрядами, двинулся на Новгород.

Захватив Старую Руссу, московские воеводы повезли захваченную добычу домой, оставив у Руссы заслон из 200 всадников. Тут появилось новгородское войско числом аж в 5 тысяч человек... И тут же было разбито наголову.

Говорят, сами москвичи неформально удивились. Новгород, естественно, капитулировал. И новгородцы присягнули Василию Темному в том, что Новгород будет послушен Москве и не примет лиходеев Великого князя.

Сам Василий Темный был все же не вполне доволен результатами новгородского похода и часто жаловался митрополиту Ионе, что новгородцы чтут его не так, как следует. Но добрый митрополит вступался за новгородцев.

Так что окончательное присоединение Новгорода, как и окончательное объединение страны, стало уделом сына Василия II Ивана III Васильевича – первого Государя всея Руси.

Василий Васильевич почил в Бозе в 1462 году, сумев восстановить порядок внутри Московского государства и создать для Москвы все возможности блестящего международного положения.

 

  1. Учение Христианской Православной Церкви о Нравственности, или Нравственное Богословие. Изложил Сергей Никитский. Вып. 1. М., 1899.
  2. Для ясности: 1 серебр. ливр = 20 су = 20 коп. серебр. 1901 г. (настольный словарь «Гранат»). По разным оценкам, от 200 до 1000 нынешних (на 2012 год) рублей.
  3. Таксиль Л. Указ. соч. С. 223–224; Робер А. Указ. соч. С. 38.
  4. Тальберг Н.Д. Святая Русь. СПб., 1992. С. 20.
  5. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1992. С. 680.
  6. Описание Флорентийского собора и событий, связанных с изменой Исидора, сделано суздальским иеромонахом Симеоном, их свидетелем и современником. Вошло в состав «Чудовского сборника» середины XVI века. – Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский. Цит. соч. С. 100.
    Идя по стопам Москвы, собор православных иерархов в 1443 году в Иерусалиме предал Флорентийскую унию анафеме. – Средневековый мир. Cловарь-справочник. 2-е изд. Минск, 2001. С. 349.
  7. Карташев А. Православие и Россия.
  8. Покровский М., Никольский Н. Русская история. Т. 1. М., 1910. С 178.
  9. Барт А. Царьград и окрестности. Пг., 1915. С. 60
  10. Для считающих Аракчеева кабинетным генералом упомяну, что, например, именно он организовал проведение труднейшего зимнего перехода русских войск через Ботнический залив в феврале 1809 года с целью перенесения военных действий на территорию Швеции. Это решило исход русско-шведской войны. См., напр.: Ковалевский Н.Ф. История Государства Российского. Жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII – начала XX в. М., 1997. С. 147–150.
  11. Сведения о русских родах татарского происхождения взяты у Михаила Дмитриевича Каратеева (1904–1978), белоэмигранта, русского историка-евразийца и писателя: Арабески истории. Кн. I. Русский взгляд. М., 1994.
  12. По другому счислению, Константин XII.
  13. Протоиерей Лев Лебедев. Великороссия: жизненный путь. СПб., 1999. С. 41–42.
  14. Сиповский В.Д. Родная старина. Отечественная история (с XIV дo XVI cт.). 5-е изд. СПб., 1899. С. 41–44.
  15. Летописец говорит в вданном случае не о героях последней битвы за Царьград, а характеризует морально-политическое состояние империи и ее армии в последние десятилетия перед ее концом.
  16. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. С. 681; Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. I–XV. М., 1962–1966 гг. Цит. Кн. II. T. IV. С. 414–415.


SEOS 
Разработка и дизайн сайтов в г. Дмитров.